Еще не так давно музыкальная индустрия была «закрытым клубом». Попасть в него было тяжело, а общественный вкус находился под контролем небольшой группы «просветленных» экспертов.Но с каждым годом мнение элит становится все менее ценным. 

В музыкальной индустрии 19 века самыми крупными заказчиками музыки были церковь и знать. Первая нуждалась в духовных произведениях, вторые — в развлекательных. Именно они контролировали то, какую музыку слушает свет — даже если сами относились к музыке поверхностно.

Устоявшийся порядок начал меняться, когда преобразилось само отношение образованных европейцев к музыке. Благодаря романтическим веяниям, широко распространилось понятие «высокой» музыки. Элиты начали видеть в европейской культуре инструментальных произведений нечто абсолютное, отличное от веяний изменчивой моды.

Первые газеты, которые публиковали рецензии на музыкальные произведения, начали печататься также в конце 18 века — примерно в одно время с появлением привычных нам консерваторий, филармоний и музыкальных школ. Если образовательные учреждения задавали планку исполнительского и композиторского качества, то критики ставили ее под вопрос.

Их задача — отличать вечное от переходящего — подчеркивала безвременность высокой музыки в академической традиции. Уже в двадцатом веке гитарист Фрэнк Заппа едко отмечал, что «говорить о музыке — все равно что танцевать об архитектуре». И вполне обоснованно.

В двадцатом веке ситуация кардинально изменилась: на смену элитам пришли технологии, на смену композиторам-критикам — профессиональные музыкальные журналисты и диджеи.